"Я вам не скажу за всю Одессу..." (часть 2)

   Итак, мы шли по Пушкинской, по левой ее стороне. Собственно, целью нашего движения была Дерибасовская, которую мне обязательно нужно было увидеть непонятно с какой целью. Наверное, для того, чтобы спросить у прохожих: «И шо, это таки Дерибасовская?»

Мы шли, палимые южным солнцем, от конца к началу и не знали, что нас ждет в конце этого начала. Вскоре свет сменился спасительной тенью, ее создавали огромные платаны с мощными стволами совершенно без коры. Я даже потрогала несколько деревьев, удивляясь увиденному. Попытки привлечь внимание мелкой к этому факту завершились полным фиаско – флора в данный момент ее не интересовала.

   Так мы шли довольно продолжительное время, изредка перекликаясь очередным «Ах!» от очередного красивого здания, шикарного магазина или исторической таблички. Было скучновато из-за отсутствия событий, не хватало «экшена». Как вдруг, перед очередным светофором, перед нами с Пушкинской стали выезжать кареты с лошадьми. Это было весьма неожиданно и вызвало эффект внезапного грома среди ясного неба. Осознавая, что мы находимся в общественном месте, я молча задохнулась от восторга. Один из кучеров, заметив лихорадочное фотографирование, крикнул: «Поехали с нами!» Но доченька подхватила меня под белу руку и безжалостно уволокла на зеленый свет.

   Всю последующую дорогу до конца (которое было началом, как вы помните) улицы я вслух размышляла о том, куда бы мы могли попасть, если бы приняли приглашение. По моим предположениям, пунктом прибытия должен был оказаться по меньшей мере дворец Гелиоса. Доченька хихикала вполголоса, затем ей надоело, и она закрыла мне рот высказыванием: «Мама, замолчите уже! Можете так не убиваться, Вы так все равно не убьетесь…» Пришлось безропотно подчиниться, потому что мы вышли на Приморский бульвар. Сказать очередное «Ах!» от открывшегося вида – ничего не сказать. Замедляя шаг, мы пошли по аллее, которая должна была привести к Потемкинской лестнице.

   Приблизившись к памятнику легендарного Дюка де Ришелье, я с удивлением увидела стоявшие возле него те самые кареты, с которых уже сошли наши новые знакомые. Обратившись к одному из них: «Скажите, это таки Дюк?», получила в ответ хитроватую одесскую улыбку: «Таки да!» Мы подошли поближе – бронза так сверкала в лучах солнца, что самого герцога невозможно было рассмотреть. Поэтому пришлось переключиться на чудо справа от монумента (если смотреть со стороны бульвара), ведь именно ради него мы и явились пред светлы очи Армана Эмманюэля дю Плесси. «Пойдем вниз?» - закинула я крючок. «Пойдем!» - не раздумывая, откликнулась мелкая. И мы пошли…

   Что такое 192 ступени для двух обезбашенных провинциалок, опьяненных морским воздухом и кратковременной свободой от всех обязательств? Сущая ерунда! Спускаться по Потемкинской лестнице – одно удовольствие. Правда, меня сразу начало тянуть по сторонам, где на широких парапетах торговали всевозможными сувенирами, военными наградами и бижутерией. Однако дочь не дала возможности выбросить деньги на ветер, сурово оттянув меня на середину лестницы. Пришлось идти прямо, по ходу придумывая родительское наказание за бунт против моего самодурства. Внизу мы свернули направо и долго выбирали в одном из киосков подарки для домашних.

   Путь наверх был гораздо тяжелее. Казалось, все солнечные лучи на земле собрались на этой лестнице и проверяют на прочность идущих. Где-то на половине «восхождения» я остановилась: сердце бешено колотилось, в глазах начинало темнеть. Простояв минут с 10 и восстановив дыхание, я продолжила подъем. Наверху приговор за дочерний протест был приведен в исполнение – мелкая послушно присела у ног Ришелье и в этой позе была запечатлена в назидание потомкам. Брегета, который бы мог прозвонить обед, у нас не оказалось, поэтому время мы определили по мобильным телефонам. Действительно, требовался основательный перекус с несколькими переменами блюд.

   О том, где и как мы обедали, читайте в следующей части…