"Я вам не скажу за всю Одессу..." (часть 7)

   За несколько минувших десятилетий Привоз, конечно, сильно изменился. Но торгующие на нем люди и основные товары потребления остались такими же.

Именно на этом я и сыграла, взывая к самым простейшим желаниям человеческого организма мелкой. «Брынза… Знаешь ли ты, что такое брынза? Думаешь, это – прошлогодний соленый скользкий кусок на витрине супермаркета через дорогу? Нет, ты не знаешь, что такое брынза… Но я открою тебе секрет настоящей брынзы! Она должна ломаться в руках и таять во рту, оставляя нежнейший сливочный привкус еще как минимум двое суток…К тому же, свежая брынза не бывает соленой». Лицо у ребенка приобрело такое выражение, что я заткнулась и в срочном порядке завела ее в первые попавшиеся двери.

   К нашему обоюдному удивлению (и счастью!), это был молочный павильон. Торжествующе я подвела мелкую к рядам с брынзой. Тетушки-торговки оживились: «Пробуйте малосольную брынзочку!» Первый кусок я уступила измученной моими россказнями доченьке, внимательно наблюдая за ее реакцией. Ввиду специфики дегустируемого продукта реакция была весьма замедленной. Не выдержав, я сама отломила кусочек – это было самое то! Едва-едва просолившись, овечий сыр щекотал вкусовые рецепторы и будил воспоминания о бескрайних степях возле каких-нибудь Татарбунаров и о пасущих овец в этих степях молчаливых скифах, которые спускались к морю с ножами в сапогах.

   Тетушки, жаждущие побыстрее впарить свой продукт, были слегка озадачены нашим поведением. Пытаясь скрыть хищный блеск в глазах, мы перекинулись парой принятых во время торга фраз.
- Оно?
- Оно!
Увесистый кусок был передан из рук в руки, расчет произведен, и мы, как обычные покупатели, удалились, унося с собой пламя ночных костров Хаджибея. Далее последовала ничего не значащая покупка винограда и, по настоятельной просьбе временно исполняющей обязанности Золушки, сушеных петрушки и кориандра. Все это происходило одновременно с рассматриванием деталей рыночного интерьера, которые время от времени попадали в поле нашего зрения.

   У меня был еще один повод стремиться на этот рынок: желание увидеть памятник мадам Стороженко (торговке бычками из книги Катаева «Белеет парус одинокий…») Однако найти ее оказалось весьма нелегким делом. Никто из покупателей и продавцов не знал ее точного месторасположения. «Там», - махали рукой куда-то вдаль одни. «Там, где рыба», - уточняли другие, так же неопределенно указывая направление. Мы решили идти на запах, подобно собакам-ищейкам, хоть и здесь нас ожидало полное разочарование. Но все-таки мы дошли до места, где торговали рыбой, мидиями, креветками и прочей морской живностью.

   Про мадам Стороженко здесь никто ничего не слышал. Продавцы ослепительно улыбались, но услышав вопрос, отворачивались. Они показательно были недовольны тем, что мы не купили «бычков только что из моря». Решив полагаться только на свои силы, мы методично стали обходить все магазины и павильоны, разыскивая таинственный рыбный цех. Наконец, утратив всяческую надежду,  под очередной стеклянной крышей я увидела ее мощный… фасад по оси. «И пусть мне кто-то скажет, что это не мадам Стороженко!» - бросила я на ходу мелкой, перейдя с рыси в галоп. Как это смотрелось со стороны, меня совершенно не волновало.

   У самого памятника я притормозила и, обойдя роскошную мадам, заглянула в лицо. Ее благодушие передалось и мне, побуждая взять ее под бронзовую руку и махнуть доченьке: «Снимайте меня, снимайте!» Я смотрела на памятник с восторгом, постепенно замечая и связку бычков, и путающуюся под ногами кошку, и оттопыренный карман на фартуке, куда можно было бросить мелочь… Позволив мне насладиться до конца, изрядно проголодавшаяся мелкая увела меня на остановку. Нужно было вернуться во временный дом, чтобы пообедать и подготовиться к встрече с faksonet-ом - двухдневные переговоры с обещаниями даров в виде бус, глиняных черепков и разноцветных стеклышек принесли положительный результат.

   В заключительной части – легенда о faksonet-e!